С Марией я познакомилась, побывав на кладбище – на Аллее Героев в одном из городков Белгородской области. Там я увидела на могильной плите фотографию молодого парня, ефрейтора по имени Ирек, и вечером уже разговаривала с его женой – Марией. Она работает в городской администрации. Там окна во все этажи заклеены портретами Бессмертного Полка – героев Великой Отечественной. Со здания, стоящего почти напротив, в их лица смотрит другой Бессмертный Полк – ребята, погибшие в СВО. Вот в такой комнате мы сидели, и с окна на нас строго смотрели солдаты.
Мария познакомилась с Иреком, когда пришла в киоск к подруге, продающей цветы. Туда же пришел Ирек с другом. Он вырос в детском доме. У него была мать и две сестры. Мать скиталась по разным мужчинам, пила. Опека много раз забирала у нее детей. В последний раз, Ирек сам позвонил в опеку из сарая, где он с младшими сестрами прятался от сожителя матери, и попросил их забрать. Пьяная мать вышла из дома, в котором только что скандалила и дралась с мужчиной, и сказала – «Сынок, прости меня. Не уезжай». «Раньше надо было» – ответил он, и больше дети к ней никогда не вернулись. Ирек рос в детском доме со средней сестрой, а младшую удочерила чужая семья.
Когда Ирек погиб, Марии позвонил военком из того района Татарстана, откуда был Ирек.
– Его мать лишена родительских прав, — сказал он. – Никаких выплат ей за смерть сына не положено.
– Еще тело не привезли, — ответила Мария. – Я не могу сейчас о деньгах говорить.
Тело привезли. На похороны явилась мать. Что она делала, как себя вела, Мария не помнит – у нее перед глазами стояла пелена.
Скоро Марии снова позвонил военком и сказал, что хорошо знает эту женщину – мать – а потому сейчас позвонит в опеку, запросит личное дело Ирека и пришлет ей. Он действительно прислал его личное дело на тридцати страницах, и Мария, читая, узнавала, как ее уже погибший муж жил в детстве. Сколько раз его забирала опека, какие драки и скандалы он ребенком пережил.
Ирек окончил военную академию в Санкт-Петербурге и уже с 19-го года служил контрактником. Естественно, уходить из армии он не стал, когда началась СВО. Он говорил Марии – «Вот странно, твои родители – чужие для меня люди, а любят меня больше, чем собственная мать. Почему так?». Мария молчала, она не знала что на это сказать. Она плохо относилась к его матери. Могла понять многое, но считала, что женщина не может менять детей на алкоголь и мужчин.
Ирек подорвался на мине. Они разминировали дороги в Изюме, он сидел за рулем, машина наехала на мину, и весь удар пришелся на него. После похорон мать Ирека звонила ей и спрашивала, когда придут выплаты за его смерть. Она пошла в своем татарском селе к главе и спросила – «Когда же мне заплатят за сына?». «Так ты же лишена родительских прав!» – ответил тот. «А я думала, я только на младшую лишена, — удивилась женщина. – А ему же уже больше восемнадцати было. Значит, лишение уже не считается». «Ты пожизненно лишена!» – крикнул глава.
Я спрашиваю у Марии, откуда у Ирека сформировалась любовь к Родине. У него ведь не было семьи, а любовь к Родине начинается с любви к семье. «Как не было семьи? – отвечает она. – А я и наш ребенок? А мои родители? У него была семья». Когда Ирек погиб, его дочери было без пяти дней девять месяцев.
Скоро поступили выплаты за его смерть. Мария купила для его матери дом, в котором та сейчас живет. Она сказала, что купить для нее дом было мечтой Ирека, он хотел с зарплаты в СВО в первую очередь купить для нее дом. Он ей был благодарен за то, что она его родила, и говорил – «А вырос я сам».
– Он ее простил, — сказала мне Мария. – А кто я такая, чтобы ее осуждать?
В конце уже, когда мы просто сидели молча в комнате, и она смотрела в окно на портреты солдат, а они смотрели на нее, она сказала, что все они погибли за мир. И ее Ирек тоже погиб за мир.
Первоисточник: Telegram-канал «Marina Akhmedova»
Источник: belgorod-news.net
