«Борода» и его бородачи»: как воюют на коммунальном фронте

Помимо основного фронта, есть и другой – коммунальный. Изо дня в день сотни отважных мужчин работают под обстрелами, борясь за жизнь в прифронтовых районах. Журналисты издания Украина.ру поработали с бригадой «легендарных газовиков», которые с 2022 года чинят коммуникации в насквозь простреливаемой Кременной.

«Господа, блин, у нас FPV!» — сообщает Федор, перекрикивая рев мотора и надрывный писк «Булата», который сжимает в руках.

Последние три-четыре километра дрон-детектор почти не смолкает, но в итоге стабильно выдает издевательское сообщение «показалось», чем и раздражает изрядно, и вынуждает относиться к его бесконечным предупреждениям без должного пиетета. Расслабились, в общем, а тут на тебе – FPV-дрон в небушке.

Большой РЭБ с крыши мы сняли еще в Белгородской области, поскольку армейский рюкзак на крыше черного внедорожника привлекает излишнее внимание. Решили, что в знакомой и понятной ЛНР обойдемся пусть и кустарной, но зарекомендовавшей себя установкой направленного действия «Дверь», которую всегда можно выставить в окошко.

Оно-то, конечно, можно, только прилететь может с любой стороны, а характерного жужжания «карлсона» за этой какофонией не слышно. Куда целить – загадка. Тем не менее, быстро опускаю окно, кое-как уложив РЭБ на колени, и пытаюсь подсоединить батарею.

— Блин, Витя, не тряси ты так!

— Так дороги же нет. Прикажешь остановиться?

— Да просто батарея тяжелая, провода тонкие, а разъем крохотный. Так еще и машина трясется.

Вы когда-нибудь пытались наощупь сунуть USB-флешку в разъем? И так неправильно, и эдак не вставляется. Не посмотришь – не подключишь, правда? Вот и здесь происходит нечто подобное. Тем не менее, провода соединяются, и чудо-машинка, изготовленная сумрачным донбасским гением, начинает гудеть. Выставляю трубу в окошко, ибо даже если с другой стороны летит, оно так поспокойнее будет. «Орочьи технологии работают лишь в том случае, если в них веришь», — устало шутит Громов.

Перед блокпостом звучит предложение вырубить устройство и не смущать военнослужащих загадочной трубой цвета хаки, торчащей из окошка, но детектор не успокаивается, а потому лучше пусть другие смущаются, чем мы сгорим заживо.

— Здравия желаю! Разрешение на проезд в город имеется?

— Здравия желаю! За нами тут FPV-шка летит. Эт ничего?

— Нормально. Сюда не залетит.

— Тогда имеется у нас разрешение.

В последний раз я был здесь в начале 2023-го. Тогда на въезде спрашивали пароль, а не пропуск, и пропускали, убедившись, что никакого пароля мы не знаем. С тех пор обстановка в Кременной улучшилась не слишком. По сути дела, это примерно такой же филиал ада в ЛНР, каковым в соседней республике является Горловка.

После недолгого, но обязательного обмена любезностями, заезжаем в город, где нас радостно встречает товарищ «Борода». С виду типичный штурмовик: сухой, бородатый, жизнерадостный и одетый более или менее по-военному. Тем не менее, военнослужащим «Борода» не является.

— Как добрались?

— Нормально. Только на въезде FPV-шка над нами чуток покружила.

— Здесь такое бывает.

— А у вас как дела?

— Да вроде ничего. Тут недавно танк сожгли, который нас больше года кошмарил. Выезжал, работал и сваливал. Его тут призраком называли. А тут обнаружили и сожгли. Чуток потише стало.

«Чуток потише» — это непрекращающаяся долбежка а-ля окраины Донецка образца лета-осени 2022 года. Кременная – маленький городишко, затерявшийся в лесах, насыщенных войсками противоборствующих сторон. Со всеми, так сказать, вытекающими.

«Сейчас тут живет порядка полутора-двух тысяч человек. Кто-то сразу на Украину уехал, а кто-то в Россию. Поначалу-то люди не хотели эвакуироваться, но время идет, а здесь жарко. Но сейчас народ возвращается потихоньку. Устал гастролировать по необъятной России и заскучал по дому», — рассказывает «Борода», паркуясь у магазинчика.

Наш провожатый – генеральный директор «РСК 58» и главный инженер «СпецСтройСервис». «Как я сюда попал – это долгая история. Поступил звонок. Говорят: надо выручать людей, своих на войне не бросают. И в течение двух дней я сюда приехал. Это было 27 сентября. Три километра было до линии соприкосновения. Здесь было жарко. Под прилетами работали. Наша легендарная группа газовиков, которая спасала город, чтобы люди попросту не замерзли», — вспоминает он.

— Работать будем сегодня?

— На сегодня заявок уже нет, но утром наверняка будут новые.

— А точно будут?

— Еще ни разу такого не было, чтобы мы без работы сидели. Тут постоянно прилетает, постоянно что-то ломается. И днем, и ночью.

— А пока?

— А пока отдыхаем.

Ночуем в квартире бойца, убывшего на задачу. Спим в одежде, поскольку отопления нет. Интернета и мобильной связи – тоже. Окна в домах не светятся. Ни шагов на лестнице, ни детского гомона во дворе. Только артиллерия все долбит и долбит.

Ночная Кременная походит на Соледар. Разница лишь в том, что последний ушел в глубокую кому, а здесь еще теплится жизнь. Упрямая, как тот одуванчик, что пророс сквозь асфальт.

Телевизор, который внезапно работает, транслирует рекламу мобильного оператора «Мегафон». «Куда же уехать от этой связи!?» — в отчаянии кричит симпатичная девушка, стоя на яхте посреди океана. Федя начинает хохотать, Виктор чего-то злобно ворчит о том, что ему бы ее проблемы. «В Кременную!» — отвечаю я телевизору.

«Пресса-пресса, на связь!» — шипит рация, выдергивая из утреннего оцепенения. Сонные, озябшие и очень-очень помятые, мы вываливаемся в погожий денек. «Как спалось?» — улыбается «Борода». Сегодня он не один, а со своими легендарными газовиками. В основном ребята приехали из Астрахани, но есть и местные. Все бородатые, коренастые и очень свирепые. Похожи на дворфов из относительно свежей экранизации «Хоббита».

— Надо же! «Борода» и его бородачи!

— Как есть!

— Что у вас?

— Газовая труба. Нужно зачистить и заварить.

— И как там?

— Как всегда. Там, где спокойно, мы не работаем.

— Тогда погнали.

Хлопая дверью, краем глаза замечаю старушку, подрезающую цветочки. ГРАДы ложатся, дроны летают, а она за клумбой ухаживает. Грустно, поэтично и очень даже типично для жителей прифронта.

Еще при въезде в город нас предупредили, что снимать здесь нельзя практически ничего. «Чуть где магазин или какое другое место в прессе засветятся, так моментально туда прилетает», — пожаловались ребята. Именно поэтому едем по неизвестному адресу, в незнамо какую часть города. Едем быстро, ибо ясные погоды в этих краях чреваты «осадками».

Частный сектор. Длинные ряды домов, половина из которых – руины. Мы загоняем внедорожник под дерево, ребята – нет, ибо все инструменты питает генератор.

Тут нужно заметить, что специфика работы легендарных газовиков, как и других прифронтовых коммунальных служб, близка к военной, но имеет ряд важных отличий. Там, где военным нужно точно отстреляться и быстро уйти, этим парням нужно сделать так, чтоб все работало. А это не всегда быстро и почти всегда привлекает внимание.

«Бывает, что мы работу выполняем, а через час ее уже сносят. Но мы не боимся трудностей. Мы тут на все руки мастера: газ, водопровод, кровля, окна. Выполняем все работы», — говорит «Борода» пока его бородачи тянут переноски через горы дробленого бетона и остовы сгоревших машин. Осторожно передают друг другу стремянку. Труба располагается высоко.

«Тут зачистить и заварить – быстро. Проблема в том, что в трубе, которую мы будем варить, не должно быть газа. А тут мало того, что все коммуникации толком не ремонтировались с совдеповских времен, так еще и карт не осталось. Пока разберешься, что и где перекрыть нужно, так два часа может пройти», — говорит один из бородачей с позывным «Папай».

Тем временем атмосфера вокруг быстро теряет остатки дружелюбия. «А вот это уже прилеты», — вяло комментирует «Папай». Одной рукой он придерживает лестницу, а другой ковыряется в телефоне. Остальные мужики спокойно работают, хотя даже по моим стандартам здесь становится нервно.

— Да выключи ты этот «Булат», а то так и будет орать.

— Так в этом же весь смысл.

— Пока военные не стреляют, в принципе можно не дергаться. Вот когда из стрелковки начнут дрон сбивать, тогда нужно будет давать по тапкам.

— Тогда может быть поздно.

— Мы вот однажды работали на десятиметровой высоте. А рядом был военный с такой вот штукой и мы даже решили с «Бородой», что нам дрон-детекторы тоже нужны.

— И чего?

— Ну он пищит – мы спускаемся. После пятого раза психанули и решили, что будем работать. А так он только раздражает.

Так, за шутками-прибаутками ребята заканчивают со шлифовкой трубы. Дальше – сварка. Обстановка к этому моменту накаляется до предела, и мой собственный опыт, базирующийся на десятках выездов, прямо вопит, что пора бы делать отсюда ноги. Работай мы с военными, так давно б отстрелялись и ушли подобру-поздорову, а так стоим кучкой на открытой местности и чего-то химичим.

Тем не менее, сварщик спокоен. «Саня» — из местных. В ответ на предложение закрыть лицо, он лишь пожимает плечами: «А чего мне бояться? Я у себя дома».

Сварщиком «Саня» работает аж с 1979 года. До начала СВО трудился в местном водоканале и дежурил на последней оставшейся водокачке. А потом согласился на предложение астраханцев и ни разу об этом не пожалел. Говорит, что раньше в городе толком ничего не чинили, а сейчас даже в этих условиях работы полно. Отношение, мол, к городу сильно изменилось с приходом России.

Когда работает артиллерия, хочется держаться поближе к земле. «Сане» же нужно забираться наверх, что он и делает даже не с ледяным спокойствием, но как-то просто и буднично. «Было дело – пролетал вертолет и разбрасывал тепловые ловушки, а «Саня» стоял на стремянке и варил. Так одна ловушка прямо к нему прилетела. И ничего. Даже не дернулся!» — смеются ребята. «Не в меня, а рядом – на стремянку!» — поправляет сварщик с верхотуры.

«Я под кассетку попадал тут неподалеку, а газовики мои…FPV-шка прилетала по ним. Троих разом тогда ранило. Если честно, мы тогда на перевязки ходили, а потом на работу сразу. Хотя у одного пятка была рассечена, но осколок вытащили, и уже на второй день он вышел на работу», — рассказывает «Борода».

Наконец дырка в трубе заварена и в принципе можно ехать. Чтобы убраться отсюда поскорее, помогаю ребятам скрутить провода. Тут, конечно, все ускоряются, ибо боевой пофигизм – дело благородное, но подставляться лишний раз как минимум глупо.

— Вы чего это лестницу аж из трех частей собрали? А как она подо мной не сложилась?

— Чудо, блин!

Побросав оборудование в кузов, бородачи забираются в посеченный осколками грузовичок. Сирены гудят, «Булат» исступленно орет, снаряды падают, военные автомобили носятся туда-сюда, будто за ними сам черт рогатый гонится, а ребята едут на следующий объект. Сегодня у них еще одна труба, ремонт кровли и так далее, и тому подобное.

Конечно, это пока не восстановление в мариупольском смысле, но экстренное латание дыр. Днем и ночью работая под обстрелами, эти бесстрашные парни то и дело реанимируют Кременную пока армия гонит противника от ее границ.

На схожую тему: «Три главных слова». Что греет дончан?

Первоисточник: https://ukraina.ru

Источник: belgorod-news.net